Слово об ученом.

Фрагменты воспоминаний коллег, учеников, друзей Н.А. Неронова

В.М. Купчикова:
«Лучшая награда – это добрые воспоминания о том, кто дорог, о том, кто учил, о том, у кого учились и продолжают подражать ему. Николай Алексеевич Неронов был замечательным Человеком, великолепным педагогом-ученым. Он доставляет каждому, кто его знал, чувство огромной гордости за то, что рядом с тобой много лет работал, творил, помогал в большом и малом Николай Алексеевич. Мне посчастливилось не только работать с ним, но и многому учиться у него».

О.В. Назарова, старший преподаватель кафедры высшей математики КГТУ:
«Прошедшие годы многое стерли в памяти, но и сейчас при упоминании этого имени я вижу статного, высокого, с белоснежной шевелюрой, с мягким взглядом человека, с вечной папиросой в руках. Он был очень спокойный и выдержанный, всегда готов всем помочь. К Николаю Алексеевичу проходило много людей с вопросами по работе, по науке, он ни от кого не отмахивался.
Студенты любили и уважали Неронова. Неронов чудодействовал у доски, довольно сложные математические понятия умел ясно, лаконично довести до ума каждого студента. При этом усталость студентов он легко снимал шуткой, случаем из жизни. А как он "владел" доской! Буквы одна за другой красиво, ровно нанизывались на доске, четкие чертежи, тряпка редко гуляла по доске. Все нужное на доске, всем все видно! По-моему, редко кто из студентов пропускал лекции Николая Алексеевича».

И.И. Фейман, кандидат технических наук, доцент кафедры оборудования и процессов автоматизированного машиностроения КГТУ:
«…до сих пор помню его совершенно особую манеру чтения лекций, когда напряженная работа студенческой аудитории естественно сочеталась с неподдельным интересом слушателей к изучаемому предмету и личности преподавателя. Когда он, далеко не молодой человек, легко и изящно входил в аудиторию, все студенты уже сидели на своих местах и были готовы к работе. Аудитория была заполнена до отказа (потоки тогда были большие). Цепким взглядом он окидывал аудиторию, называл тему и начинал изложение материала. Никаких конспектов, записок, шпаргалок. Весь материал лекции - в голове. Единственный инструмент - кусок мела, наполовину завернутый в кусок белой бумаги. Запасной кусок мела - в кармане.

Поражала легкость и непринужденность изложения материала! Было интересно, легко и приятно работать! Вообще, каждая лекция чем-то напоминала хорошо поставленный спектакль! Лектор выступал здесь в качестве режиссера и актера, а студенты - в роли активных участников этого священнодействия. А в результате все присутствующие напряженно работали в течение двух часов, не чувствуя усталости. Невозможно было даже представить, чтобы кто-то сбежал в кино, читал книгу или играл в "морской бой". Участвовать в этом спектакле и напряженно работать было куда интереснее!
Студентов он не проверял, но недели через три знал всех студентов по именам и фамилиям. Как это ему удавалось, мне, например, непонятно до сих пор. Обязательным ритуалом на лекции был анекдот или какой-то интересный случай из жизни Николая Алексеевича, его университетского или военного прошлого. Обычно рассказывал он на втором часе и позволял слушателям сбросить усталость и обрести "второе дыхание".

Д.Н. Панов, ветеран труда, работал старшим преподавателем кафедры первичной обработки лубяных волокон КТИ:
«Николай Алексеевич был одним из самых уважаемых, любимых и популярных преподавателей института. Мне посчастливилось слушать его лекции по теоретической механике в течение двух семестров в 1940-41 учебном году. Лекции Николая Алексеевича отличались предельной ясностью изложения, четкостью определений, аккуратной записью выкладок, аккуратным и наглядным изображением схем и рисунков. Он обладал талантом объяснять сложные механизмы и другие технические явления и процессы. Так же хорошо представлялись слушателям различные графические интерпретации математических выводов, законов и заключений. Все рисунки, схемы, формулы и другие выкладки пояснялись, диктовались так четко, что слушатели все видели, слышали и понимали. Николай Алексеевич классически владел классной доской, т.е. на доске любой площади всегда все четко записывалось и изображалось.
Студенты очень любили слушать его лекции и, как правило, спешили в аудиторию занять место поближе, поудобнее, чтобы хорошо видеть лектора. На лекции была всегда полная тишина. Николай Алексеевич не переносил какого-либо нарушения дисциплины. В нарушителей он прямо с кафедры бросал мелом. И этот не совсем педагогический прием студенты-нарушители воспринимали, как должное, испытывая неудобство. Николай Алексеевич охотно беседовал со студентами на различные технические и другие темы. Не любил вольных шуток и нескромных выражений».

Г.К. Кузнецов, доктор технических наук, профессор, зав. кафедрой ТММ и ПТМ, заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации:
«Николай Алексеевич Неронов - фигура среди преподавателей нашего вуза выдающаяся. И прежде всего он запомнился своим ученикам и коллегам блестящей методикой построения лекций и практических занятий по теоретической механике. В дальнейшем он свои методические построения перенес и на преподавание высшей математики. Однако, мало кто знает о научном лице Николая Алексеевича, о его занятиях научными исследованиями, как теоретическими, так и экспериментальными».

Б.Н. Годунов, кандидат эконом. наук, доцент КГТУ:
«…это был довольно крупный мужчина. Седые длинные волосы гладко причесаны. Крупные черты лица, полные губы, внимательные, всегда как-то заинтересованно смотрящие глаза и всегда готовая появиться добродушная или очень ироничная улыбка, - это от собеседника и настроения зависело. В свободном, сером в полоску костюме…

…Его авторитет ученого-педагога был большим и не только в институте, но и в городе. Студенты уже на первом курсе воспринимали его не только по тому, что видели и смогли оценить сами (этого было достаточно, чтоб уважать и даже любить). Они его уже вопринимали как Личность, давно обросшую легендами в рассказах родителей, знакомых (очень многие из них прошли его школу), старшекурсников о его знаниях, научной эрудиции, небрежном отношении его к сделанным им самим научным работам, о его принципиальности в отношениях с коллегами, непокладистости в отношениях с начальством, его справедливости в отношениях со студентами. И любили его еще заочно.

Минуло больше 30 лет. А помнят его и чтут почти все, кто у него учился, кто с ним общался, кто его знал. Почти все, чьи воспоминания об институте мне пришлось записывать, вспоминая о днях учебы и преподавателях, начинали перечисление обязательно с Николая Алексеевича».

Из книги Б.Н.Годунова "Николай Алексеевич Неронов", серия "Ученые КГТУ".