…так много лет прошло, с тех пор как взрывы рвались,
И как земля уходила из-под ног.
Как пулемёты щедро в нас свинцом плевались,
Но не стыжусь я слёз своих, то видит Бог.

А сколько нас таких лежать осталось,
В заснеженных равнинах под Москвой.
Стояли насмерть – не сгибаясь,
И шли в атаку, защищая дом родной.

Захлёбывались в огненном болоте,
Мой волос стал почти, что весь седой.
А сверху на бреющем полёте,
Нас «Мессеры» косили как косой.

А в чистом, чистом небе,
Словно застыл косяк журавлей.
Вы скажите моей любимой,
Что жив я и скучаю по ней.
А в чистом, чистом небе,
Словно застыл косяк журавлей.
Сын и дочь уже большие, наверно…
Ах, как хочется обнять вас поскорей.

Пылает тракт Смоленский под ногами,
Вновь горит земля, и оборону рвут.
И «Тигры» с чёрными крестами,
Вперёд, неудержимые идут.

Мы щедро кровью умывались,
Но был ещё и Курск и Сталинград.
Там наша юность навсегда осталась,
Молодых и необстрелянных солдат.

А вдовы молились на коленях,
Когда начался последний штурм вокруг.
И помню я, как у Рейхстага на ступенях,
С пробитой грудью пал мой лучший друг.

И до сих пор воспоминанья кровоточат,
Это стало часть меня уже давно.
Сколько лет ещё судьба мне напророчит,
А впрочем, и неважно это – всё равно.

Я снова здесь как все былые годы,
Пришёл к товарищам, память их почтить.
За вас за всех из 21-й роты,
Сегодня буду фронтовую чарку пить.

…так много лет прошло, с тех пор как взрывы рвались,
И как земля уходила из-под ног.
Как пулемёты щедро в нас свинцом плевались,
Но не стыжусь я слёз своих, то видит Бог.