О юбиляре и его брате рассказывает статья в свежем номере журнала "ЛГ: Итоги недели", которую мы предлагаем вашему вниманию.

Они оба – Василий и Николай – родились под Лебедянью, в селе Новое Ракитино (тогда Лебедянской волости Елецкого уезда Тамбовской губернии). Василий – в 1915 году, Николай четырьмя годами позже. Уже в начале 20-х семья Ситниковых переехала в Москву. Здесь Василий и родился как художник – в 1925 году отец купил масляные краски, и старший сын написал первую картину «Луна сквозь облака». Потом Василий пытался поступить в Ленинградскую академию художеств. Не став студентом, он работал «фонарщиком» (демонстратором диапозитивов с образцами мировой классики) в Суриковском художественном институте. Мечтал «махнуть» в дальние страны – для этого даже попытался учиться в Московском судомеханическом техникуме, но в итоге оказался в ФЗУ, из стен которого вышел с дипломом моториста. Строил модели парусных судов, немножко поплавал по Москве-реке.

В двадцать лет Василий был зачислен на рабфак Московского института востоковедения и в этом же, 1935 году, сдал экзамены во ВХУТЕМАС, но зачислен не был. Во время учёбы на «Мосфильме» его «леонардовские» способности заметил руководитель студии Александр Лукич Птушко: для трюковых съёмок его мультфильма «Сказка о рыбаке и рыбке» и кинокартины «Дети капитана Гранта» Василий сконструировал и изготовил в домашних условиях «живые» копии кондора и акулы – они хранятся в музее киностудии. А сконструированную и собранную им же действующую байдарку даже запатентовали. Снимался Василий Ситников и в массовках. В 1941 году оказался на окопных работах под Вязьмой. Там прельстился красивой разноцветной бумагой, на которой были напечатаны фашистские листовки – Василий Яковлевич их собирал, чтобы потом на ярких листах рисовать. Но в итоге был арестован и четыре года провёл в Казанской психтюрьме, в которой не погиб от голода только благодаря тому, что не брезговал ловить и есть лягушек. У Николая Яковлевича Ситникова биография абсолютно иная. В 1942 году он окончил факультет английского языка Второго московского государственного педагогического института иностранных языков. В годы войны сопровождал северные караваны судов, доставлявших военные грузы в Мурманск. В 1948 году Николай Ситников получил диплом МГИМО, работал военным переводчиком и журналистом, много путешествовал по миру. Художник, быть может, в нём и жил, да только дремал до рокового для их семьи 1975 года – именно тогда уже культовый и знаменитый Василий Ситников принял решение (вернее, его вынудили принять такое решение) – покинуть Россию.

Вот как сам Николай Яковлевич, которого не стало четыре года назад, рассказывал, выражаясь официальным языком, о начале своего творческого пути: уехав в Нью-Йорк, «Василий неожиданно стал забрасывать меня длиннющими, обстоятельнейшими письмами и яростными требованиями, чтобы я занялся, наконец, живописью. Этот хитрец, уезжая, как бы походя вручил мне великолепный этюдник с набором чудесных французских красок и множеством кистей. Через четыре года после отъезда Василия из СССР я ушёл на пенсию, и для меня настало время прислушаться к советам брата. Говорить, что первые опыты были беспомощны, наверное, мало. Но цветные снимки, посланные в Нью-Йорк, были восприняты братом спокойно и благожелательно. Догадываюсь, что если бы свои первые опыты я начал в его присутствии, то, зная суровый и ехидный нрав Василия, дело могло бы кончиться плачевно для меня. Очень разные по характеру, мы оба очень взрывные и не терпим над собой насилия. А Василий постоянно твердил своим ученикам, что гарантирует им быстрый успех при одном условии – абсолютном и бесприкословном повиновении, бездумном исполнении требований учителя. Между тем расстояние в полконтинента, Атлантический океан между нами и 25 дней в одну сторону, пока идёт очередное письмо, сглаживали остроту моей реакции на резкости Василия, а у него было время подробно рассмотреть присланный мною слайд с очередной картины и спокойно оценить все промахи и несообразности. Так что с 1979 года я, можно сказать, стал учеником-«заочником» своего брата. В его письмах есть даже уверенность, что я на правильном пути. Хотя мои картины (вряд ли это может считаться «сдачей экзаменов») уже приобретены через галерею «МАРС» любителями живописи из США, Турции, Голландии, Шотландии, но, должен признаться, мне постоянно нужен нелицеприятный совет и критический взгляд Василия. Его горячая любовь к искусству, к нашей Родине, которая стараниями коммунистических олухов превратилась для него в мачеху, вынудившую уехать на чужбину, были и остаются для меня примером для подражания и, конечно, благодарности. Благодарности, что он впустил в мою душу светлое, радостное и мучительное переживание, называемое высоким словом – творчество».

Да, наверное, и Василий сам не захотел бы попусту тратить слова и писать брату с сестрой о своём западном житье-бытье. А вот попрактиковаться в очередной раз в заочном обучении живописи – это пожалуйста.

– В конце девяностых годов к нам зашла семейная пара, – вспоминает свою первую встречу с Николаем Яковлевичем Ситниковым директор Лебедянского краеведческого музея Наталья Вячеславовна Грузман. – И мужчина спросил, известна ли нам фамилия Ситников. Мы знали, что она распространена в селе Новое Ракитино, но вот о творческих её представителях не было ничего известно. Тогда Николай Яковлевич рассказал о брате Василии, а потом помог сделать выставку – первую выставку Василия Ситникова в Лебедяни. Но мы решили, что в музее ситниковская экспозиция должна стать постоянной. С тех пор наших посетителей встречают несколько стендов, рассказывающих о жизни и творчестве знаменитого лебедянца.

Работ Василия Ситникова в России в простой доступности нет – если они и есть, то только в частных коллекциях и очень редко выставляются. В музее хранятся фотокопии его четырёх картин и нескольких карандашных рисунков. А Николай Васильевич подарил музею две свои работы – «Пурга» и «ДТП». Все они и стали тем самым «Тихим созерцанием», на которое можно посмотреть с 15 августа по 15 сентября в краеведческом музее Лебедяни. Но самый главный бриллиант экспозиции – совместная работа братьев – «Родина».

Зана Плавинская в предисловии к книге о Василии Яковлевиче Ситникове так написала: «Его эмиграция – принуждённый ход конем. Через 27 лет, совершив зигзаг-бросок, он оказался в Америке, в другой реальности и надеялся победить там. Трагедия была неизбежной. Путешествие в «дальние страны» сократило жизнь, и он не вернулся в родную Лебедянь…». Но это как сказать! Его мужики – кто пешком, а кто и на лошадке – ещё бредут по дорогам «Родины». А его неистовая, животная страсть к жизни преодолела самый высокий барьер – после смерти он не умер как художник, наоборот, стал более известен в России.

Николай Яковлевич перенял манеру письма брата, даже снежинки его – так же по-ситниковски многочисленны и невесомы. Он оставил после себя не только картины, но и книгу воспоминаний «От восхода до заката», в которой описал историю родного села, свою жизнь в Новом Ракитино и в Москве… И внука своего он назвал Василием…

Ионова Е. Брат за брата.
«ЛГ:итоги недели». 17.08.2015